Айтматов Ч. Алексеев М. Анисимов И. Благой Д. Брагинский И.
Порой в электронной библиотеке встречается отзыв на книжку, в котором нет ни единой запятой, а из лексического богатства используются "мудак", "задрот" и "параша". Порой такой отзыв подписан ФИО рецензента. Порой это оказывается питерский ортопед с пятнадцатилетним стажем. Режим бога. Называлась композиция "Три белых коня", которые, по замыслу настоящих авторов, должны были уносить исполнителей в "звенящую белую даль"!
- Содержание
- Категория: Литература. Похожие презентации:.
- Почти отчаявшись найти интонацию, уместную в разговоре о — да, беспрецедентном в нашем литературном ландшафте — романе романе? Эльдара Саттарова, я решил посмотреть, что выйдет, если тупо аннотировать его, исходя из внешнего как бы действия.
- Каждый день над рабочей слободкой, в дымном, масляном воздухе, дрожал и ревел фабричный гудок, и, послушные зову, из маленьких серых домов выбегали на улицу, точно испуганные тараканы, угрюмые люди, не успевшие освежить сном свои мускулы.
- Читайте также
- Точный диагноз — «буллезный эпидермолиз» — Артёму поставили в первый месяц жизни, но четких рекомендаций врачи дать не могли из-за отсутствия узкопрофильных знаний по орфанному заболеванию.
- Одолинская Н. Каждый человек может написать книгу о собственной жизни, сказал Максим Горький.
- Начало второй строфы международного пролетарского гимна «Интернационал», написанного на стихи Эжена Потье композитор Пьер Дегейтер. Используется как совет надеяться в решении своих проблем прежде всего на самого себя, своих друзей, единомышленников и т.
- Сообщество
- Почти отчаявшись найти интонацию, уместную в разговоре о — да, беспрецедентном в нашем литературном ландшафте — романе романе?
- Что случилось.
- Когда Горький кончил читать свой еще не опубликованный рассказ «Рождение человека» — несколько тысяч слушателей, заполнивших вечером 15 апреля года самый большой в Париже зал Ваграм, устроили ему овацию.
Любимов Н. Неувядаемый цвет : в 2 т. Я вышел на лестницу и с удивлением увидел троюродную сестру свою Иру — она у меня никогда не бывала. Лицо у нее было желтое, как у больной желтухой, веки припухли. Я провел ее в свой коридорчик, усадил на постель, и тут она, давясь рыданиями, еле смогла выговорить, что вчера ночью арестовали и увезли тетю Лилю с Володей 1. И разум, и душа отказывались верить, что с моими родными, которых я недавно видел благополучными, замотанными, но жизнерадо-.
